Категория «правовой статус» является одной из наиболее фундаментальных и в то же время од­ной из самых сложных в юридической науке. Все это объясняется тем, что, с одной стороны, данная категория получила широкую сферу применения как в юридической теории, так и в практической сфере деятельности, а с другой - в современной юридической науке не имеется единого подхо­да к пониманию сущности категории «правовой статус». Актуальность заключается в том, что в юридической литературе отсутствует единая точ­ка зрения, которая касается структуры правового статуса как лица в целом, так и адвоката в частно­сти. Это обусловлено тем, что среди ученых ведут­ся дискуссии как о количестве элементов данных статусов, так и об определении категорий таких элементов.

Проблема определения структуры правового статуса адвоката была предметом исследований ряда ученых. Среди тех, кто исследовал отдель­ные аспекты данной проблемы, целесообразно выделить труды В.Г. Бессарабова [2], А.Д. Бойко­ва [3], В.Л. Кудрявцева [12], С.В. Купрейченко [13], Г.И. Процько [27], А.В. Рагулина [28], О.С. Рога­чевой [29], П.В. Хотенец [35], О.Г. Яновской [39] и других. Вместе с тем, большинство исследований характеризуется определенной фрагментарно­стью, также остается достаточное количество дис­куссионных моментов в данной сфере.

Анализ юридической литературы относи­тельно вопросов как структуры правового статуса личности в целом, так и структуры правового ста­туса адвоката как лица, на которое возложена кон­ституционная обязанность по оказанию правовой помощи в частности, указывает на то, что среди ученых нет единой точки зрения как о количестве элементов такого статуса, так и об определении категорий элементов, которые в совокупности и должны формировать правовой статус как адво­ката, так и личности в обществе.

Несмотря на такой плюрализм в позициях по определению структуры и видового набора элементов правового статуса как адвоката, так и лица, проведенный нами анализ позволяет сде­лать вывод, что подавляющее большинство уче­ных необходимыми элементами правого статуса определяют права и обязанности лица.

Права и обязанности лица, наряду со свобо­дами, как отмечает Ю.И. Азаров, относятся к об­щепринятым элементам статуса [1, с. 113]. Такой подход, в соответствии с которым только права и обязанности лица составляют структуру правово­го статуса личности, в юридической литературе получил название «узкого» [26, с. 89]. В частности, такого подхода придерживается Е.А. Лукашева, которая указывает, что правовой статус личности в самом общем виде может быть охарактеризован как система прав и обязанностей, законодатель­но закрепляемая государствами в конституциях, международно-правовых актах о правах человека и иных нормативно-юридических актах. Она от­мечает, что права и обязанности - основной ис­ходный элемент права, ничего более важного в структуре права, по сути, нет [25, с. 225]. А.Ф. Чер- данцев, в свою очередь, отмечает, что «правовой статус (правовое положение) граждан выражает­ся в совокупности прав и обязанностей, которая характеризуется широтой и реальностью прав и свобод, закрепленных в конституциях и других за­конах» [37, с. 293]. О правах и обязанностях, как о единых элементах структуры правого статуса лич­ности, идет речь также как в толковых [32, с. 792], так и в энциклопедических словарях [21, с. 225].

Придерживаются «узкого» подхода относи­тельно структуры элементов правового статуса и ученые, предметом исследования которых явля­ется непосредственно правовой статус адвоката. Так, А.Д. Бойков отмечает, что под «понятием статус адвоката, присвоение которого дает право осуществлять адвокатскую деятельность, объеди­няется сочетание его прав и обязанностей, содер­жащихся в Законе об адвокатуре, в отраслях про­цессуального законодательства, в корпоративных актах адвокатского сообщества» [3, с. 8]. Такой подход разделяют и исследователи, которые от­мечают, что правовой статус адвоката «характери­зуется наличием у него установленных и гаранти­рованных действующим законодательством прав и обязанностей, необходимых и достаточных для осуществления этим лицом адвокатской деятель­ности» [38, с. 14; 22, с. 34], и которые указывают на то, что специфика правового статуса адвока­та как раз и заключается «в наличии установлен­ных Законом об адвокатуре прав и обязанностей, которые, в свою очередь, не присущи иным ли­цам» [8, с. 16].

Мы полностью поддерживаем позицию тех ученых, которые считают, что «система прав и обя­занностей - сердцевина, центр правовой сферы, и здесь лежит ключ к решению основных юридиче­ских проблем» [14, с. 50]. Однако, по нашему глу­бокому убеждению, только совокупность прав и обязанностей как элементов структуры правового статуса личности недостаточна, поскольку она в полной мере не только не обеспечит возможность должного теоретического обоснования сущности данного статуса, но и не позволит полноценно определить фактическое правовое положение того или иного лица. Исходя из этого, по нашему мнению, правовой статус лица, в том числе и ад­воката, кроме прав и обязанностей лица должен включать в себя и другие структурные элементы.

Довольно спорным при определении струк­туры правого статуса личности остается вопрос о правовых гарантиях в качестве обязательного эле­мента такого статуса. В данном случае заслужива­ет внимания позиция В.Г. Бессарабова, который указывает на то, что статус адвоката включает в себя следующие элементы: полномочия адвоката (права, обязанности и способы их реализации); гарантии независимости адвоката; гарантии безо­пасности адвоката; гарантии неприкосновенности адвоката и ответственность адвоката. Он отмеча­ет, что гарантии безопасности адвоката, направ­ленные против посягательства преступных эле­ментов (то есть физического воздействия, угроз, расправы и т. д.), а также гарантии его неприкос­новенности являются неотъемлемыми элемента­ми правового статуса современного российского адвоката [2, с. 103]. Подобной точки зрения при­держивается и И.В. Головань, который указывает, что «единственной и главной отличительной чер­той адвокатуры как субъекта предоставления пра­вовой помощи является собственно адвокатский статус, то есть совокупность предусмотренных за­коном профессиональных прав, обязанностей и, что самое важное, гарантий адвокатской деятель­ности. Этот особый статус призван обеспечить качественно большую эффективность правовой помощи адвоката по сравнению с юридическими услугами, предоставляемыми в Украине другими субъектами » [7, с. 14].

На необходимость включения гарантий в структуру элементов правого статуса лица указы­вает и С.А. Комаров, который отмечает, что пра­ва и свободы, составляя основу правового статуса личности, не могут быть реализованы без других его компонентов, в том числе и без правовых га­рантий [18, с. 267]. Заслуживает внимания в дан­ном случае и мнение Л.Д. Воеводина, который считает, что «безусловно гарантии необходимы для правового статуса в целом и для каждого его элемента. Однако прежде всего в них нуждаются права, свободы и обязанности. Более того, без со­ответствующих гарантий провозглашенные в кон­ституции, в законах права и свободы - пустой звук »[6, с. 221]. Сторонниками позиции, согласно ко­торой гарантии - структурные элементы право­вого статуса, также являются М.А. Бояринцева [4, с. 16], Р.В. Синельник [30, с. 10], С.В. Кивалов [11, с. 272], Л.Л. Нескороджена [17, с. 13] и другие уче­ные.

В данном случае нужно обратить внимание и на то, что в юридической литературе имеется также точка зрения, согласно которой гарантии рассматриваются не только в качестве элемента правового статуса, а права и обязанности вместе с процессуальной формой и процессуальными санкциями как раз и составляют структуру право­вых гарантий адвокатской деятельности [39, с. 6].

Однако, наряду со сторонниками позиции о необходимости включения гарантий в элементы структуры правового статуса личности, имеют­ся ученые, которые считают, что «система гаран­тий - это категория, которая далеко выходит за пределы правового статуса личности» [19, с. 29; 36, с. 55]. Мы не разделяем такой точки зрения, а на основании вышеуказанного приходим к выводу о том, что гарантии являются одними из основ­ных, необходимых элементов правового статуса как лица, так и адвоката в частности, поскольку надлежащее использование адвокатом предо­ставленных ему прав и надлежащее выполнение возложенных на него обязанностей (в качестве исходных, центральных элементов правового ста­туса), по нашему мнению, невозможно в случае нормативного закрепления гарантий в качестве деклараций и без создания соответствующих ус­ловий для их осуществления. Таких же позиций придерживается Е.В. Мищенко, которая указы­вает, что «правовой статус личности, не обеспе­ченный определенными правовыми гарантиями (в форме закрепленных в нормах права средств) реализации, будет носить декларированный, формальный характер» [15, с. 117].

Исследуя структуру правового статуса лично­сти, следует обратить внимание и на то, что одним из наиболее дискуссионных вопросов является во­прос об отнесении ответственности к обязатель­ным элементам правового статуса личности.

Так, ряд ученых придерживается позиции, согласно которой юридическая ответственность не относится к элементам правового статуса лич­ности. В частности, Е.А. Лукашева юридическую ответственность относит к вторичным элементам статуса лица, указывая на то, что сама по себе от­ветственность является вторичной по отношению к обязанностям, поскольку без обязанности нет ответственности [24, с. 92]. Подобной точки зре­ния придерживается и А.В. Рагулин, который ука­зывает на то, что «ответственность субъекта пра­воотношений носит факультативный характер в структуре правоотношения, поскольку ее насту­пление не является обязательным, а без опреде­ленных прав и обязанностей субъектов правоот­ношение существовать не может» [28, с. 49]. Не относит ответственность к элементам правового статуса личности и В.Л. Кудрявцев, который от­мечает, что «поскольку ответственность является всего лишь одной из трех основных форм юри­дической обязанности, то нет оснований для ее выделения в качестве самостоятельного элемента процессуального положения» [12, с. 64].

Противоположной точки зрения придержи­ваются те ученые, которые считают, что ответ­ственность представляет собой самостоятельный и необходимый элемент правового статуса лич­ности. Так, Г.И. Процько указывает на то, что «к элементам правового статуса лица, кроме прав и обязанностей, необходимо отнести и ответствен­ность лица. Ведь наличие у лица юридических обязанностей предусматривает юридическую ответственность в случае их невыполнения» [26, с. 89]. Она отмечает, что обязательным элемен­том принуждения к правомерным действиям и выполнения обязанностей является юридическая ответственность, и указывает, что, хотя этот инсти­тут действует не всегда, а только в определенных ситуациях, юридическая ответственность занима­ет свое место в структуре правового статуса лица. Заслуживает внимания и позиция Ю.В. Найдеро- ва: «Несмотря на то, что юридическая ответствен­ность вторична по отношению к обязанностям, и без обязанности нет ответственности, необходимо отметить, что во многих случаях соответствую­щие обязанности в нормативных актах прямо не сформулированы и могут быть выведены только логическим путем из норм об ответственности субъекта, в связи с чем выделение юридической ответственности как элемента их правового ста­туса представляется теоретически и практически обоснованным» [16, с. 17, 18]. Интересной являет­ся и позиция А.М. Падалки, который считает, что «можно подвергать сомнению целесообразность включения в правовой статус законных интере­сов и ответственности, учитывая их служебную роль по отношению к основным общепринятым элементам. Приведенное не лишает функцио­нальных свойств категории правового статуса в уголовном производстве. Служебные, вторичные элементы не менее важны по отношению к основ­ным категориям. Подобное высказывание необхо­димо сделать относительно гарантий, ответствен­ности и т. д., как компонентов, обеспечивающих действенность уголовного производства» [20, с. 142].

Указывает на необходимость включения от­ветственности в элементы структуры статуса лица и М.С. Строгович, несогласный с точкой зрения, согласно которой ответственность гражданина возникает только тогда, когда он нарушил закон, не выполнил своих обязанностей (репрессивный, негативный характер ответственности). Он от­мечает, что ответственность в любой ее форме, включая юридическую ответственность, - прежде всего ответственное отношение гражданина к сво­им обязанностям, к их выполнению. В то время как повышение ответственности означает повы­шение ответственного отношения людей к своим обязанностям, повышение контроля над выпол­нением ими своих обязанностей, повышение тре­бований к правильному, точному, добросовестно­му, доброкачественному выполнению ими своих обязанностей. Исходя из этого, М.С. Строгович приходит к выводу, что правовой статус состоит из прав, правовых (юридических) обязанностей, правовых (юридических) гарантий и правовой (юридической) ответственности [33, с. 244, 245].

На целесообразность отнесения ответственно­сти к структуре правового статуса личности указы­вают и такие ученые, как О.Ф. Скакун (определяет правовой статус лица как систему закрепленных в нормативно-правовых актах и гарантирован­ных государством прав, свобод, обязанностей, ответственности, в соответствии с которыми ин­дивид как субъект права (т. е. как имеющий пра­восубъектность) координирует свое поведение в обществе) [31, с. 377], А.Б. Венгеров (под пра­вовым статусом понимает совокупность прав и свобод, обязанностей и ответственности лично­сти, устанавливающих ее правовое положение в обществе) [34, с. 585] и другие [9, с. 14; 2, с. 102; 29; 13, с. 8].

В данном случае нужно обратить внимание на то, что некоторые ученые, исследуя структу­ру правового статуса адвоката, в качестве само­стоятельного элемента выделяют ответствен­ность не в ее общем понимании, а указывают, что элементом такого статуса является именно дисциплинарная ответственность. Такой пози­ции придерживается Я.В. Ващук [5, с. 8], кото­рый административно-правовой статус защитни­ка в административно-деликтном производстве рассматривает как совокупность юридических средств, которые характеризируют место и роль защитника как участника производства по делам об административных правонарушениях. Он ука­зывает на то, что этот статус состоит из объема и характера правосубъектности защитника, его обязанностей и прав, правовых гарантий неза­висимости, а также специальной дисциплинар­ной ответственности. Мы не разделяем позицию Я.В. Ващука, поскольку, несмотря на специфику дисциплинарной ответственности адвоката, он также может быть субъектом уголовной, админи­стративной, гражданской и конституционной от­ветственности.

Учитывая вышеуказанное, считаем, что от­ветственность является одним из необходимых, основных элементов структуры правового статуса личности. Выделение ответственности в качестве самостоятельного элемента такой структуры яв­ляется обоснованным, поскольку только в таком случае будет обеспечено, как отмечает М.С. Стро- гович, «ответственное отношение гражданина к своим обязанностям, к их выполнению» [33, с. 244]. А учитывая в данном случае общеизвестное высказывание, что «права человека заканчивают­ся там, где начинаются права другого человека», можно прийти к выводу, что только включение ответственности в элементы структуры правового статуса личности обеспечит действенный меха­низм реализации лицом не только возложенных на него обязанностей, но и надлежащего исполь­

зования им предоставленных ему прав.

Мы не подвергаем сомнению позицию, со­гласно которой права и обязанности лица явля­ются исходными, центральными, общеприняты­ми элементами его правового статуса, однако, по нашему глубокому убеждению, гарантии и ответ­ственность, учитывая их правовую природу, зани­мают самостоятельное место в структуре такого статуса.

В данном случае следует отметить и то, что в юридической литературе неоднократно гарантии и ответственность рассматриваются в качестве элементов структуры правового статуса как лица, так и адвоката. В частности, подобной точки зре­ния придерживается П.В. Хотенец, который счи­тает, что наиболее приемлемым является подход, согласно которому понятие «статус адвоката» ох­ватывает: а) права и обязанности адвоката; б) от­ветственность адвоката; в) гарантии деятельности адвоката [35, с. 12]. Из таких же позиций исходит и О.С. Рогачева, которая отмечает, что админи­стративно-процессуальный статус адвоката - спе­циальный, отраслевой правовой статус адвоката, характеризуется совокупностью процессуальных прав, обязанностей, гарантий, ответственности, направленных на реализацию конституционного положения о предоставлении физическим и юри­дическим лицам при привлечении последних к административной ответственности за соверше­ние административных (налоговых, таможенных, земельных, санитарных и т. д.) правонарушений права на получение квалифицированной юриди­ческой помощи [29]. Разделяют такую точку зре­ния В.Г. Бессарабов [2, с. 102], М.П. Потапина [23, с. 9, 10], В.Н. Кивель [10, с. 60] и другие.

В аспекте нашего исследования необходимо учесть и то, что мы не разделяем позицию о необ­ходимости включения других элементов (свобод, интересов, гражданства, функций, принципов, правовых норм и правоотношения и т. п.) в каче­стве необходимых и основных элементов право­вого статуса личности. Удобным в данном случае является мнение Е.А. Лукашевой о том, что ряд дополнительных элементов (например, граждан­ство, общая правоспособность) являются предпо­сылками правового статуса личности [24, с. 92]. Детализирует эту точку зрения Г.И. Процько [27, С. 173], которая указывает на то, что все остальные предлагаемые в юридической литературе эле­менты (правовые гарантии, правосубъектность, гражданство, правовые принципы и др.) явля­ются предпосылками приобретения правового статуса, формой, основой или условиями его осу­ществления. Она также обосновывает позицию, согласно которой нормы и принципы права не могут образовывать структуру правового статуса личности. Так, Г.И. Процько отмечает, что нор­мы права являются юридической формой статуса лица, в то время как принципы права по отноше­нию к правовому статусу могут выступать только основополагающими правилами для его форми­рования, но не входить в его содержание [26, с. 89].

Мы фактически полностью поддерживаем позицию Е.А. Лукашевой и Г.И. Процько, за ис­ключением отнесения последней правовых гаран­тий не к основным элементам правового статуса лица, поскольку, как мы уже отмечали, учиты­вая их правовую природу, гарантии должны за­нимать свое самостоятельное место в структуре правового статуса личности.

Учитывая вышеуказанное, можно прийти к выводу, что к элементам структуры правового статуса личности в целом и адвоката в частности, кроме прав и обязанностей, которые, несомненно, являются исходными и общепринятыми элемен­тами, необходимо отнести также правовые гаран­тии и ответственность. По нашему мнению, только такая совокупность прав, обязанностей, гарантий и ответственности обеспечит необходимую уни­версальность, действенность и системность такой категории, как правовой статус лица. Все другие правовые категории (правосубъектность, закон­ные интересы, гражданство, принципы, правовые нормы и др.) должны рассматриваться только в качестве предпосылок возникновения (приобре­тения) правового статуса или в качестве условий, которые являются причастными к такому статусу и способствуют его реализации, но ни в коем слу­чае не могут быть отнесены к элементам структу­ры правового статуса как лица, так и адвоката в частности.

Статья опубликована в журнале Евразийcкая адвокатура № 2 (21) 2016