Актуальные проблемы адвокатской практики
Поезжалов В.Б., Линкевич А.Е.

4 декабря 2014 г. Пленум Верховного Суда РФ дал разъяснения по вопросу «О судебной практи­ке по делам о преступлениях против половой не­прикосновенности и половой свободы личности».

Данные разъяснения пришли на смену по­становлению № 11 от 15 июня 2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмо­тренных ст. 131 и 132 Уголовного кодекса Россий­ской Федерации». Причин для принятия нового постановления было достаточно. Во-первых, в значительной степени после принятия несколь­ких федеральных законов изменился текст ст. 131 и 132 УК РФ. Во-вторых, требовались разъяснения относительно тех норм главы 18 УК РФ (ст. 133­135), пояснения о применении которых фактиче­ски отсутствовали. В-третьих, требовалось разре­шить ряд проблемных положений относительно квалификации целого ряда спорных ситуаций, возникавших в правоприменительной практике.

Несмотря на положительные моменты и по­пытку более глубоко и детально проработать и обобщить судебную практику по делам о престу­плениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности, следует критически отнестись к положениям рассматриваемого по­становления, поскольку, по нашему мнению, при его принятии не обошлось без некоторых упуще­ний.

Во-первых, в негативном плане следует отме­тить, что правоприменитель отказался от раскры­тия в тексте постановления содержания таких по­нятий, как «половое сношение», «мужеложство», «лесбиянство» и «иные действия сексуального характера», хотя, как нам представляется, это указание должно быть в указанном разъяснении обязательно, более того, применительно к ст. 132 УК РФ оно требует своего дополнительного разъ­яснения.

Так, в диспозиции ч. 1 ст. 132 УК РФ предус­мотрено несколько альтернативно обязательных действий: мужеложство, лесбиянство и иные дей­ствия сексуального характера. При всем своем многообразии иные действия сексуального ха­рактера должны по степени своей общественной опасности приравниваться к половому сношению или мужеложству. Иное толкование, по мнению В.И. Костырева, приводит к необоснованному расширению рамок ст. 132 УК РФ [5].

Вместе с тем, перечень «иных действий сек­суального характера» достаточно широк. Это и имитация полового акта - нарвасадата (суррогат­ная форма полового сношения путем введения полового члена между молочными железами женщины), и винхарита (действия, выражающи­еся во введении полового члена между сжаты­ми бедрами женщины), межбедренный коитиус между мужчинами и др. К.Х. Кантемирова при­водит пример из следственно-судебной практики, характеризующий действия виновного в рамках ст. 132 УК РФ: «Л., с целью удовлетворения сексу­альных побуждений, насильно приставив нож к горлу Т., угрожая его применением и совершени­ем убийства, припал лицом к влагалищу Т. и стал его вылизывать» [3].

В связи с этим мы согласны с позицией ряда авторов [9, 11], предлагающих дать разъяснения относительно данного признака объективной стороны ст. 132 УК РФ, указав в соответствующих разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ, что «под иными насильственными действиями сексу­ального характера следует понимать только факт сексуального проникновения, то есть введение по­лового органа или иных предметов в естественные полости другого лица с целью получения сексу­ального удовлетворения».

Во-вторых, рассмотренные в п. 10 постанов­ления от 04.12.2014 положения относительно совершения изнасилования и насильственных действий сексуального характера группой лиц (группой лиц по предварительному сговору, ор­ганизованной группой) в очередной раз (как и постановление № 11 от 16.06.2004) не коснулись вопроса о случаях, когда указанные преступления совершаются группой лиц, однако только одно из них способно нести уголовную ответственность, а остальные не подлежат уголовной ответственно­сти в силу малолетства или невменяемости.

Ряд ученых придерживается позиции, что в данном случае следует руководствоваться судеб­ной практикой, сложившейся еще в 80-90 годы прошлого века и нашедшей свое закрепление в действовавшем тогда постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992 г. «О су­дебной практике по делам об изнасиловании», квалифицировавшей данные действия как груп­повое преступление, поскольку налицо группо­вое воздействие на жертву, при котором субъект преступления осознает, что действует не один, и рассчитывает на помощь не подлежащих ответ­ственности лиц, облегчающих достижение ему преступного результата [2].

Думается, что с высказанной позицией слож­но согласиться. Как отмечает Т.Н. Нуркаева, в данном случае не следует понимать «группу» в буквальном смысле этого слова как сложение уси­лий нескольких лиц, так как законодатель, указы­вая в ст. 35 УК РФ на групповое совершение пре­ступления, исходит из того, что виды преступных групп следует рассматривать на основе признаков соучастия, изложенных в ст. 2 УК РФ [8]. Это зна­чит, что каждый из соучастников группового пре­ступления должен обладать признаками субъекта преступления.

В связи с этим видится необходимым закре­пление соответствующего указания на данный счет в тексте постановления Пленума Верховного Суда РФ № 16 от 04.12.2014.

В-третьих, в п. 13 рассматриваемого нами постановления указывается, что к иным тяжким последствиям, как к квалифицирующему при­знаку изнасилования и насильственных действий сексуального характера, следует относить само­убийство или попытку самоубийства потерпев­шего лица, а также беременность потерпевшей. Указание на самоубийство как «иное» тяжкое по­следствие имело место и ранее. Беременность по­терпевшей (видимо, имеется в виду в результате изнасилования) названа в качестве иного тяжко­го последствия впервые. Следует отметить, что правоприменитель таким образом акцентирует внимание на том, что, во-первых, тяжкие послед­ствия должны касаться только жертвы преступле­ния, а не иных лиц. Во-вторых, они (последствия) должны носить необратимый характер.

В-четвертых, несмотря на достаточно подроб­ное описание правил квалификации действий виновных применительно к ст. 133-135 УК РФ, данное в п. 15-19 рассматриваемого нами Поста­новления Пленума Верховного Суда РФ, следует указать на то, что некоторые аспекты, в частности, применительно к ст. 134 УК РФ, остались без вни­мания.

Так, название ст. 134 УК РФ «Половое сноше­ние и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего воз­раста» значительно шире ее диспозиции, по­скольку в ч. 1 предусматривается уголовная от­ветственность за совершение полового сношения, а по ч. 2 - за совершение акта мужеложства или лесбиянства. Иные действия сексуального харак­тера выходят за рамки правового регулирования данной нормы. Следовательно, возникает вполне логичный вопрос: «Вступление мужчины в добро­вольные анальный или оральный секс с девочкой или оральный секс с мальчиком (достигшими 12-летнего возраста) по смыслу ст. 134 УК РФ не являются уголовно наказуемыми?» [7].

Ответ на данный вопрос вполне закономерен: «Исходя из редакции ст. 134 УК РФ, указанные выше действия уголовно ненаказуемы!».

Некоторые ученые предлагают названное выше несоответствие между названием и диспо­зицией ст. 134 УК РФ устранить путем расшири­тельного толкования, разрешив его в пользу на­звания данной нормы [1]. Другие до устранения рассматриваемого пробела предлагают указан­ные действия квалифицировать по ст. 135 УК РФ как «развратные действия» [4]. Третьи указывают на то, что данный факт является пробелом закона и требует своего разрешения на законодательном уровне [6].

Первая из названных позиций представляет­ся неверной по сути, поскольку в свое время еще профессор А.Н. Трайнин отмечал, что «диспози­ция статьи является, так сказать, «жилплощадью» каждого состава: здесь, в диспозиции, размеща­ются все те элементы, из которых слагается состав преступного деяния» [10]. В связи с этим толко­вать содержание нормы, исходя из ее названия, а не содержания (диспозиции), означает исполь­зовать признаки, которые отсутствуют в составе преступления.

Вторая позиция видится нам также не впол­не обоснованной, так как вступление мужчины в добровольные анальный или оральный секс с девочкой или оральный секс с мальчиком по ст. 134 УК РФ относятся к числу так называемых «сексуальных проникновений», которые выходят за рамки развратных действий и являются более общественно опасными.

Представляется, что для преодоления рассмо­тренной нами правовой коллизии необходимо внесение изменений в текст уголовного закона, а значит, одним из вариантов решения данного вопроса является изменение диспозиции статьи ст. 134 УК РФ путем замены слов «мужеложство или лесбиянство» на «и иные действия сексуаль­ного характера».

Вместе с тем, проблема может долго не по­лучать своего законодательного разрешения, по­этому в подобных ситуациях нужны разъяснения, даваемые на уровне высшей судебной инстанции. Названных разъяснений, к сожалению, в тексте анализируемого Постановления не имеется.

Подводя итог критическому анализу По­становления Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой непри­косновенности и половой свободы личности», следует сделать вывод о том, что оно, как и не­которые другие разъяснения высшей судебной инстанции, не свободно от ряда спорных и не на­шедших своего разрешения проблемных и про­бельных аспектов правоприменительной деятель­ности. Вместе с тем, следует признать, что данное Постановление носит комплексный характер и является ключевым в определении правоприме­нительного вектора в области уголовно-правовых средств противодействия преступлениям против половой неприкосновенности и половой свободы личности.

 Статья опубликована в журнале Евразийcкая адвокатура № 2 (21) 2016