Сегодня правовая доктрина играет все более серьёзную роль в процессе утверждения и реа­лизации национального права, юридической практики и укрепления всей правовой системы общества. В некоторых правовых системах право­вая доктрина официально признаётся в качестве источника действующего права [6]. В техниче- ски-инструментальном плане правовая доктрина своей юридико-логической трактовкой влияет на стратегию правового развития, отражает, вы­ражает и определяет правовую жизнь общества. Без правовой доктрины нет ни определённой сис­темы действующего права, нет и целостной, нор­мально функционирующей правовой системы. И даже там, где правовая доктрина официально не является источником действующего права, её по­ложения фактически присутствуют в содержании действующего права, во всех формах его действия и реализации (конституции, законах, подзакон­ных актах, правосознании и правовой культуре).

Особенностью российской правовой системы является её надзаконодательный и даже надкон- ституционный характер. Это отличает её от дру­гих традиций и требует учета в выработке россий­ской правовой доктрины. Ни законодатель, ни юридическая наука, ни правоприменитель кар­динально не определяют стратегическое направ­ление развития российской правовой системы, в большей степени это зависит от образа правового мышления и деятельности самого общества. По­средством этих ментальных понятий (архитипов), выступающих движущим фактором развития, происходило и происходит формирование и пре­образование самой правовой жизни российского общества [10]. Это обстоятельство, а также кризис существующего национального правосознания заставляет нас по-новому посмотреть на содер­жание, роль и значение отечественной правовой доктрины [13, 16].

Не претендуя на исчерпывающее обоснова­ние отечественной правовой доктрины в рамках национальной правовой системы, отметим неко­торые её существенные аспекты:

1. Прежде всего, необходимо определить ми­ровоззрение (правовое мировоззрение) соответ­ствующей правовой доктрины. Приходится кон­статировать, что продолжающееся влияние марк­систско-ленинской идеологии породило расще­плённость научного юридического сознания, отя­гощённого «традиционными» идеологическими системами (христианства, марксизма и т. д.) [11]. Необъективность этих идеологических систем до­казана самим фактом революционных, путчист­ских, бархатно-преемнических и дефолтовских потрясений российского общества и государ­ства, а также его общим кризисным состоянием. Несостоятельность этих идеологий связана с их оторванностью от жизни, от условий и проблем нашей страны, витанием в облаках некоторых по­литиков, общественных деятелей и даже учёных. Однако наша страна с её природно-климатиче­скими и социальными условиями не то место, где могли бы осуществиться эти прожекты, не при­нося существенного вреда большей части населе­ния. Поэтому в научном юридическом сознании мы имеем дело с определенной инертностью, выражающейся в стремлении сохранить при­вычную для старшего поколения, объясняющую марксистскую (в том числе, западно-либераль­ную) парадигму истолкования правовой действи­тельности. Она пытается объяснить правовую действительность с помощью устаревших и не­жизнеспособных категорий: «законность», «клас­совость», «формация», «базис», «надстройка» и др. Стремление к консервации устаревшей мето­дологии соседствует с видимым признанием не­обходимости изменений, но в рамках привычного стиля мышления в традиционных мировоззрен­ческих координатах. В рамках такой методологии, базирующейся на подобном истолковании фун­даментальных юридических категорий, возника­ют многочисленные пробелы. Множится число проблем философского, общенаучного и част­ного характера, не укладывающихся в привыч­ные рамки материалистически-диалектического, формационного и либерального анализа [9].

Как нам представляется, основными сдержи­вающими факторами необходимого и давно на­зревшего обновления мировоззренческих взгля­дов служат закостенелость мышления, отсутствие объективного правопонимания (основанного на знаниях о бытии), сохранение состояния закрыто­сти отечественной правовой науки для общества, её «глухота» к объективным тенденциям реаль­ности и национальному опыту, заимствование и навязывание инородного западного правового опыта. На этом фоне процветают стремление к чисто внешнему, «косметическому» обновлению, всякого рода заимствованиям и подражаниям, использование западной терминологии и кон­цепций («правовое государство», «социальное го­сударство», «права человека» и др.).

Очевидно, что в рамках таких представлений невозможно ни понять, ни бороться с правовым догматизмом (нормативизмом) законодателя как официального идеолога права, с упрямством не­которых теоретиков, навязывающих западные стереотипы мышления в правовой науке. Догма­тизированная правовая теория (нормативизм) просто не может эффективно взаимодействовать ни с отечественной практикой, ни с национально­общественным сознанием (идеологией) и не в со­стоянии освоить новые правовые реалии и сфор­мировать адекватную современной реальности правовую доктрину. В этой связи вполне понятно, что правоведы, избавленные от господства марк­систско-ленинской и либеральной идеологии и методологии, вынуждены искать новую методо­логию, которая позволила бы более правдиво и точно отобразить генезис отечественной правовой культуры и традиции и помочь в разработке соот­ветствующей правовой доктрины. Некоторые из них обращаются к трудам дореволюционных ав­торов; другие осмысливают западную дореволю­ционную и постсоциалистическую теорию права; третьи пытаются рассматривать отечественную правовую традицию в контексте христианской (антинаучной) интерпретации истории, пытаясь найти истоки отечественного права и правосу­дия в Библии и библейских сюжетах; четвёртые остаются в старых догматах марксизма, пытаясь интерпретировать западные либеральные идеи, морально устаревшие догмы; пятые, а таковых большая часть, вообще не утруждают себя во­просами методологии, как будто бы ничего и не произошло. Всё это затрудняет строго научную интерпретацию славянской правовой традиции и разработку российской правовой доктрины и ещё больше раскалывает научное правовое созна­ние. Такой разброд не случаен, ибо, как показал предшествующий период, теория государства и права (реликт советского периода) нередко была полем идеологической борьбы, а поэтому иска­жения, подмена категорий и фактов, а также дог­матизм и верхоглядство являются делом вполне обычным. Плохая методология компрометирует любую науку, а тем паче не способна сформиро­вать отечественную правовую доктрину на пред­стоящую перспективу.

Основы такой позиции уходят глубоко в исто­рию, где долгое время юриспруденция (право­ведение) рассматривалась не как наука, а как искусство, культура и философия-схоластика (право - это искусство добра и справедливости). Принципы такого взгляда лежат в стереотипах, сформированных римским правом, где фор­мальной стороне права, процедуре правосудия и правовой деятельности придавалось первей­шее значение, нежели содержательной и сущ­ностной основе, принципам и нормам. Между тем правосудие, как и сам феномен права в со­временных национальных условиях, имеет более широкий характер, и «право» означает больше, чем просто «справедливое воздаяние за совер­шённое деяние», «совокупность социально зна­чимых норм», «естественный характер и неот­чуждаемость свобод» или «права и обязанности человека», а, как верно сказал дореволюционный правовед И.А. Ильин, «в русском сознании пра­во становилось синонимом правоты, правды и даже праведности, а в западном - более сближа­лось с законностью, нормальной упорядоченно­стью» [4].

В России остаётся насущной потребность в качественном духовном прорыве - выборе объек­тивного (научного) миропонимания и утвержде­нии на его основе кратчайшего и благополучного пути развития общества. Потому для современ­ного просвещенного миропонимания аксиома­тично, что обязательным условием устойчивого развития и долговременного благополучия обще­ства и государства является соблюдение неких всеобщих принципов бытия. Вопрос в том, каких именно принципов. Собственно говоря, вся исто­рия человеческой мысли - философии, истории, политики и права - и есть их постоянный поиск.

1. Важную роль в формировании и воплоще­нии отечественной правовой доктрины выполня­ет правовое сознание общества, особенно такой его глубинный пласт, как правовая ментальность, состоящая из различных стереотипов, психиче­ских установок, привычек, пережитков и моде­лей поведения. Именно правовая ментальность как отражение более глубоких пластов правовой психологии позволяет увидеть, как формирует­ся действенная модель организации правовой жизни отдельной личности и общества в рамках конкретной правовой системы и традиции. При учёте правовой ментальности затрагиваются глу­бинные устойчивые пласты стереотипов, шабло­нов миропонимания, так называемые архитипы бессознательного, то, что ученые относят к глу­бинным слоям индивидуальной человеческой и коллективной (народной) психологии. В этой связи можно сказать, что такими элементами считаются так называемые архитипы памяти. Эти элементы коллективного бессознательного (архитипы) выступают общим результатом пере­житого и приобретённого народом опыта, и не мертвым результатом, а живой, активной систе­мой реакций и поведения, действенным образом влияющей на общественную жизнь. То есть это определяющая информация, накопившаяся в на­роде за всю его жизнь, становящаяся опытом жиз­недеятельности народной души.

Ведущие теоретики права отмечают, что для русского типа правовой идентификации харак­терно стремление национального правосознания вкладывать в явление права собственный соци­ально-нравственный и духовный смысл [9]. Пра­вовые архитипы в значительной степени опреде­ляют суть и содержание правовой ментальности русского народа, влияют на процесс непосред­ственной правореализационной и правоприме­нительной деятельности в обществе, воздействуя на качество функционирования всей правовой си­стемы. В архивах правовой ментальности русско­го народа остались еще так называемые «непере­житые» аксиомы, считай «архитипы» народной самобытности, выражающиеся в языке и стерео­типах жизнедеятельности. В правовой менталь­ности можно выделить несколько архитипных пластов: общеправовой, практически-правовой и процессуально-правовой. Первый пласт харак­теризует общее отношение к глобальным тенден­циям мироздания, природы и реальности, второй отражает отношение к праву и закону как обще­ственным явлениям, третий выражает реализаци­онную, процессуально-правовую сторону жизни. Представляется, что ментальность и духовность нашего народа, складывающиеся сегодня, их по­вышенная требовательность в вопросах справед­ливости и нравственности в истинных значениях этих понятий естественным образом согласуют­ся с формированием новой идеологии и нового уклада правовой жизни.

1. Наряду с вышеобозначенными элементами, за кадром остаётся такой серьёзный пласт объек­тивной действительности, как отечественная пра­вовая традиция. Для разработки правовой док­трины необходимы учёт культурно-исторических основ отечественного права, познание и выделе­ние таких, образно выражаясь, «традиционных основ», которые формируются при активном уча­стии народа, его национально мыслящей элиты. Это исторически сложившиеся, укоренившиеся в обществе и передаваемые из века в век обычаи, обряды, ритуалы, общественные императивы, ценности, идеи и идеалы, характеризующие осо­бенность правового уклада и ментальности наро­да. Традиция, то есть язык и обычаи, пришедшие из прошлого, которые свидетельствуют о преем­ственности права и правовой системы, образуют её историко-идеологическую форму. Соответ­ственно правотрадийность характеризует нали­чие правовой системы общества, различные эта­пы, которые она проходит в своём историческом пути, и те функции, которые она выполняет на протяжении всего периода своего существования. Таким образом, правовая традиция - это истори­чески сложившиеся, укоренившиеся в обществе и передаваемые из века в век правовые обычаи, обряды, ритуалы, общественные установки, цен­ности и стереотипы, архитипы, идеи и принципы и т. п., характеризующие особенность правового строя общества. Они представляют собой соци­ально-культурное национальное наследие, сохра­няющееся и преумножающееся в обществе дли­тельное время, а отказ от собственного наследия и уничтожение своих традиций говорит об иска­жённом представлении субъектов, собственного духовного бытия. В настоящий момент право и правовая система стала больше придавать зна­чение национальной традиции, её авторитету. Соответственно, правовая доктрина должна при­знать и учесть тот факт, что право не может быть произвольным и чем-то вечным, оно должно ме­няться, опираясь на то, что было раньше. За мно­говековую историю жизни народа сложилось не­мало традиций, которые во многом определили развитие российской правовой системы, придали ей уникальность и самобытность [2].
2. Также учёт внутренних и внешних объек­тивных факторов и обстоятельств имеет огромное значение в формировании и реализации отече­ственной правовой доктрины. Все процессы жиз­недеятельности общества так или иначе влияют на выработку и воплощение правовой доктрины. К ним относятся как духовные и материальные условия жизни, так и природные условия суще­ствования общества. К общесоциальным факто­рам можно отнести следующие. Географическое место расположения (геополитический фактор) влияет на процесс функционирования правового устройства общества и, соответственно, на выра­ботку правовой политики, правовой идеологии и правового мировоззрения. В геополитическом взгляде, изначально наделённом высоким идео­логическим потенциалом, особое историческое значение придаётся народам, обладающим «осо­бым чувством пространства» и, следовательно, стремящимся к динамическому изменению (рас­ширению) собственных границ. Обширность тер­ритории требует колоссальных усилий по обеспе­чению безопасности, материальных и людских ресурсов, а для этого необходимы четкие, надёж­ные и сильные политико-правовые нормы и тра­диции, которые связаны с особой ролью мораль­но-нравственного и духовного начала, с мощными и объективными идеологическими императива­ми в организации общественно-экономической жизнедеятельности народа. Условия внешней среды, сфера обитания, которые представляют собой природно-климатическую обстановку (из­менения температуры, а также природные ката­клизмы, вызывающие необходимость обществен­ного приспособления в социальной и духовной жизнедеятельности), также оказывают влияние на процессы социальной жизни народа (природный фактор). Степень и характер интеллектуально­волевого развития определяет способы утверж­дения правовой доктрины и идеологии, возводя те или иные социально значимые идеи в ранг императивов (законов), непосредственно созда­вая нормы права посредством государственного механизма и власти (организационно-психологи­ческий фактор). Уровень духовно-нравственного и умственного развития, система идей, взглядов, установок и принципов, доминирующих в обще­ственном сознании, предопределяющих специ­фику правовой ментальности народа, могут еже- моментно воссоздавать и воспроизводить само­бытную цивилизацию. Идеологическая база пра­вовой информации, правосознание общества, его качество также имеют значение для формирова­ния отечественной правовой доктрины (идеологи­ческий фактор). В число факторов, влияющих на формирование российской правовой доктрины, входит демографический фактор (количествен­ная и качественная населённость, рождаемость и смертность), затрагивающий социальные процес­сы и политику правовой системы, что вносит су­щественные коррективы и оговорки в выработку национальной правовой доктрины. Также на вы­работку правовой доктрины воздействие оказыва­ет этнический (расово-антропологический) фак­тор, предполагающий духовно-биологические элементы формирования правового способа бы­тия народов, освоения пространства и выработку правового мировоззрения и идеологии [1]. Пра­вовая антропология как идеологический элемент заметно расширяет и обогащает диапазон и ар­сенал приемов и методов научно-правового воз­действия на общественное сознание и выработку правовой доктрины [5, 8].
3. Необходимость разработки отечественной правовой доктрины со своими особенностями важна с точки зрения информационной безопас­ности общества, а также построения автономного и самостоятельного государства. С точки зрения политической и информационной безопасности требуется, чтобы отечественная правовая система имела, утверждала и реализовывала собственную объективно (научно) выверенную националь­ную правовую доктрину. Падение ранее господ­ствующей государственной идеологии привело к необходимости пересмотра исторического и мировоззренческого знания политико-правовых феноменов. Однако этому пересмотру препят­ствуют следующие существенные моменты, кото­рые неоднозначно воздействуют на выработку на­учной правовой доктрины: во-первых, обнаружен феномен «белых пятен» в истории, когда мы с удивлением узнаём, что большинство наших све­дений по истории российского права и государ­ства являются ложными и не соответствуют тому, что было; во-вторых, идеализация советского со­циалистического права (правовой системы со­циализма) сменилась прямо противоположной тенденцией идеализации дореволюционного им­перского периода развития государства и права; в-третьих, обнаружилось отсутствие истинно на­учной методологии изучения отечественного пра­ва и государства; в-четвертых, продолжается про­тиводействие модифицированных старых догм и концепций поиску новых идей и принципов; в-пятых, существует общественное убеждение, что отечественная правовая система и культура недоразвиты и слабы по сравнению с западными; в-шестых, навязывание чуждых правовых идей, взглядов и стереотипов поведения, как правило, западных, вредно отражается на правовой мен­тальности и нравственности народа; в-седьмых, забвение такой особенности правового феномена, как его национальный характер.
4. На наш взгляд, важной чертой отечествен­ной правовой традиции является её личностно-де­ятельностный аспект. История формирования на­циональной правовой традиции свидетельствует, что она во многом имела миссионерские черты, что было свойственно римской правовой тради­ции [3]. Движение к распространению националь­ной культуры и духовности всегда было присуще русскому народу. Отсюда, чтобы понять и сфор­мировать отечественную правовую доктрину, не­обходимо учесть аспекты пассионарности и со­циальной активности, которые преобразовывают всю социальную жизнь, в том числе и её правовую составляющую. Безусловно, в этом плане право­вая деятельность как специфическая социальная активность побуждает общество создавать новые ценности, культуру и образ мышления. В этой связи весьма важный вклад в разработку концеп­ции правовой деятельности внесла Р.В. Шагиева, которая смогла выявить присущие ей самостоя­тельные черты и характеристики [14, 15].

Правовая деятельность как интеллектуальная и волевая осознанная активность как раз и направ­лена на выработку стратегических целей социаль­ного существования в масштабах общества и госу­дарства, а соответственно, требует формирования осмысленной правовой доктрины и понимания права. Это обстоятельство побуждает нас видеть определенную взаимосвязь правовой доктрины и правовой деятельности, которая её формирует и наполняет собственным интеллектуально-идео­логическим смыслом.

1. И, наконец, в связи с вышесказанным не­обходимо понять одно очень важное обстоятель­ство, касающееся преемственности правовой тра­диции: невозможно переделать и подстроиться под идеологию западного правового общества, изменить все принципы и идеи, на основе кото­рых сформировались отечественная правовая си­стема, традиция и ментальность народа. Если уж так сложилось, что отечественная правовая систе­ма возникла как самостоятельное политическое образование и автономна, то, сколько бы мы не отрицали этого, всё равно так и останется. И уж если мы хотим, чтобы российская правовая систе­ма была стабильна, эффективна и жизнеспособ­на, то всячески должны утверждать самостоятель­ный объективный путь её эволюции. В противном случае мы будем натыкаться на многочисленные проблемы и пожинать плоды неисчислимых бед и ошибок в правовом и общественном развитии.

В конечном итоге юридическая наука, в лоне ко­торой вырабатываются основы правопонимания и методологии познания национальных право­вых феноменов, должна поддерживать форми­рование общественного сознания и разработку отечественной правовой доктрины, соответствую­щей объективным законам реальности [12].

Статья опубликована в журнале Евразийcкая адвокатура № 2 (21) 2016

Профессиональная и организационная дея­тельность адвокатуры в целом сегодня исследу­ется с различных точек зрения - юристов-прак- тиков, ученых-правоведов, научных работников, представителей профессий смежных направле­ний и т. д.

Большинство работ по адвокатской тематике, включая науку об адвокатуре, так или иначе ба­зируется на юридических началах и результатах практической деятельности адвокатов по оказа­нию квалифицированной юридической помощи. Всегда интересно изучить мнение лиц, непосред­ственно занимающихся адвокатской практикой либо непосредственно участвующих в управле­нии адвокатскими образованиями и «варящих­ся» в адвокатском котле. Однако смеем предпо­ложить, что данное направление не должно быть единственным, достаточно интересными всегда были не только традиционные методы исследо­вания, но и применение к анализу социальных и, тем более, правовых систем, к которым относится и адвокатская, естественно-научных методов.

Развитие науки об адвокатуре подразумевает не только комплексный анализ теории, практики, исторического опыта, но и поиск новых направле­ний в данных исследованиях, включая примене­ние новых методик и методов.

Достаточно интересным, на наш взгляд, в настоящей работе будет рассмотрение вопроса организации систем управления в адвокатуре с позиций кибернетики и системного анализа. По­добный подход не связан с человеческим факто­ром, который является определяющим в адвокат­ском сообществе, напротив, он характеризуется нейтральностью и основывается лишь на инфор­мационных данных. К тому же подобных иссле­дований на настоящий момент не проводилось.

Известно, что различные сферы управления в области юриспруденции (осуществляемые в ходе правотворчества, реализации задач правового ре­гулирования, укрепления законности, правопо­рядка, правового воспитания и др.) длительное время не воспринимались отдельными учеными и практиками как проявления одной и той же общей управленческой сущности. Важнейшее достижение науки управления и кибернетики заключается именно в том, что они позволяют вскрывать принципиальный изоморфизм раз­личных конкретных проявлений управления в правовой реальности, увидеть во всем многооб­разии частностей наиболее существенное, важное в содержании разнопорядковых юридических явлений и процессов. Общим для всех разно­видностей управления в области права является их антиэнтропийный характер, направленность на противодействие разрушающим влияниям и обеспечение, в конечном итоге, эффективного функционирования правовой системы и ее от­дельных подсистем в обществе вопреки дезорга­низующим факторам [3]. Также в исследованиях часто используется моделирование соответствую­щих организационных и трудовых процессов на электронных вычислительных машинах. Начи­нают находить применение и такие способы оп­тимизации, когда самоуправляющее устройство, в ходе работы отыскивающее выгоднейший ре­жим. Исследования, проведенные на многих эко­номических объектах, выявили большие резервы, скрытые в совершенствовании методов и форм управления. Рекомендации по организации и распределению ответственности, материальному и моральному стимулированию, улучшению до­кументации и методов работы дают эффект, ко­торый трудно переоценить.

Общество, по своей сути, относится к числу органических систем, что означает наличие в нём особого рода связей между составляющими его элементами: система обладает свойством моди­фицировать входящие в неё элементы, приспоса­бливая их к решению общесистемных задач, но в то же время и элементы в силу собственной отно­сительной автономности могут оказывать обрат­ное воздействие, вызывая те или иные системные изменения.

Сравнительный анализ показывает, что адво­катские системы принципиально множественны, многолики, многоальтернативны, характеризу­ются множественностью состояний. Благодаря наличию у адвокатуры собственных механизмов организации деятельности и управления адвокат­ские системы самостоятельно формируют свои органы управления, направления движения и программы.

Внутреннее устройство системы представляет собой единство состава, организации и структуры системы. Состав системы - это полный перечень ее элементов. Состав характеризует многообра­зие адвокатской системы, ее сложность. Природа системы во многом зависит от ее состава, измене­ние которого порой приводит к изменению всей системы.

Состав адвокатских образований - необходи­мая характеристика адвокатской системы, но не всегда самая главная. Адвокатские системы, имею­щие одинаковый состав, нередко обладают отли­чающимися свойствами, поскольку элементы си­стем, во-первых, имеют различную внутреннюю организацию, во-вторых, по-разному взаимосвя­заны, в-третьих, могут решать различные задачи, в-четвертых, погружены в разные среды. Поэтому в соответствии с принципами системного ана­лиза анализ адвокатских систем невозможен без надлежащего уяснения таких характеристик, как структура и организация. Особое значение для уяснения механизма работы адвокатских систем имеет анализ окружающей их среды [1].

Наличие связей между элементами ведет к появлению в целостной системе новых свойств, не присущих элементам системы в отдельности. Под уровнями (звеньями) адвокатской системы пони­мают элементы ее структуры, представляющие адвокатские образования и адвокатов.

Среди каналов связи и управления между уровнями выделяют:

- базовый, определяющий профессиональ­ные взаимоотношения;

-      административную вертикаль - подчинен­ность адвокатов и адвокатских образований орга­нам управления адвокатуры;

-      корпоративный - взаимодействие адвокатов в рамках адвокатского сообщества (корпорации).

Известно, что процессы управления и инфор­мационные процессы в сложных динамических системах описываются обычно в таких понятиях, как канал передачи информации, обратная связь, кодирование, цель управления, обучение (систе­мы), адаптация, оптимизация и др. Многие из этих понятий, такие как обучение, адаптация, оп­тимизация, особенно важны при характеристике наиболее совершенных сложных динамических систем, примером которой можно считать и пра­вовую (в частности, адвокатскую) систему.

Как и в любой иной, в адвокатской системе существуют различные проблемы, которые фор­мируются противоречиями между имманентны­ми стремлением адвокатского сообщества к сво­ему развитию и ограниченными возможностями практической реализации этого устремления [4]. Эти противоречия проявляются в виде явных или скрытых конфликтов внутри сообщества раз­личного масштаба и значимости, угрожающих перерасти в кризисы. По этой причине отличи­тельной чертой системных проблем оказывается компромиссный характер их разрешения. К сча­стью, в последнее время в адвокатской системе все внутренние конфликты минимизированы и мо­гут проявляться исключительно в виде дискуссий.

С другой стороны, любая проблема, прису­щая системе, чаще всего имеет много вариантов решения, причем здесь достаточно сложно выве­сти формулу определения их (вариантов) предпо­чтительности. В данной сфере всегда существует особая область нечувствительности, доступная только интуитивному восприятию, в которую нельзя проникнуть научными методами. Поэто­му интуиция и наука играют в анализе адвокат­ских систем весьма важную и порой решающую роль, выступают источником возникновения но­вых идей и способов разрешения системных про­блем и конфликтов.

Если отталкиваться от анализа применения адвокатской кибернетики, то здесь задачи фор­мирования систем управления необходимо ве­сти с позиций роли адвокатуры в обеспечении нужд граждан, общества и государства, исходя из конституционной обязанности адвокатуры [2]. Эти системы призваны решать такие задачи, как управление организацией адвокатской деятель­ности (но ни в коем случае не внешнее управление адвокатурой), анализ качества производственных или функциональных процессов (оказания юри­дической помощи, эффективности адвокатского самоуправления), основанные на статистических данных, планирование работы адвокатуры и ад­вокатов и т. д.

Главными элементами адвокатской киберне­тики являются [2]:

-      системный анализ адвокатской системы как сложной системы;

-        управление в адвокатской системе;

-      оптимизация потоков информации в зада­чах управления в адвокатской системе;

-      комплексная оценка системы и оценки адво­катской системы;

-      кибернетические модели адвокатской сис­темы;

-      прогнозирование развития адвокатской си­стемы.

Нас в данном случае будет интересовать лишь второй элемент адвокатской кибернетики, свя­занный с управлением.

Бытует мнение, что формирование систем управления в социальных (а также в экономичес­ких) системах - проблема организационная, а не правовая. Вместе с тем, можно выделить некото­рые схожие проблемы, которые могут и должны быть решены преимущественно правоведами. Это, во-первых, так называемая структурная про­блема, которая заключается в несогласованности деятельности отдельных элементов адвокатской системы, что, в частности, может приводить к не­согласованности деятельности (нарушениям) на рынке оказания квалифицированной юридичес­кой помощи. Во-вторых, проблема, которая яв­ляется следствием «вертикальной» организации органов адвокатского самоуправления, приводя­щая в ряде случаев к определенной борьбе внутри самой системы.

Сделаем предположение, что повышение устойчивости адвокатской системы в целом мож­но обеспечить путем разработки системы неза­висимого контроля, демократичности формиро­вания органов управления и отмены принципа фактической несменяемости и постоянного при­сутствия одних и тех же лиц в органах управления адвокатской системы.

Смею предположить, что достаточно пер­спективным направлением исследований в об­ласти адвокатской кибернетики и системного анализа будет решение задачи по обоснованию необходимости и справедливости иерархии уров­ней организации управления адвокатской систе­мой и разработке принципов формирования си­стем управления. На настоящий момент, с нашей точки зрения, подобные исследования ведутся лишь с позиций практической целесообразно­сти и анализа существующих наработок методом «проб и ошибок».

В настоящее время особенности внешней сре­ды (обстановка в государстве, государственная по­литика в области оказания юридических услуг, особенности функционирования правоохрани­тельной и судебной систем, степень гарантиро­ванности личности прав и свобод, защищенность самой личности от различных угроз, степень формирования правового государства и граждан­ского общества и т. д.) достигли так называемой критической массы и требуют незамедлительной реакции со стороны адвокатского сообщества.

Формирование подлинно демократичной, профессиональной, без присутствия случайных элементов (имеются в виду так называемые «ми­лицейские адвокаты» и лица, для которых адвока­тура является не истинным призванием, а местом, где можно «отсидеться») адвокатской системы, принятие справедливых правил самоуправления и организации деятельности, выработка элемен­тов контроля за нерадивыми адвокатами могут обеспечить в полной мере реализацию конститу­ционного права на получение квалифицирован­ной юридической помощи, так как предполагают дальнейшее развитие адвокатуры в соответствии с общепризнанными правилами и принципа­ми, где именно человек (а не личные интересы либо интересы самого государства) ставится «во главу угла». Несомненно, что государство с каж­дым годом будет все более жестко отслеживать степень доступности и качества оказания юри­дической помощи, стремясь, к сожалению, втор­гнуться в сферу исключительной деятельности адвокатуры. И сейчас уже имеются подобные про­явления.

Любые самые маленькие системы управле­ния элементами адвокатской системы (своего рода подсистемы) в целом должны быть органич­но встроены в общекорпоративную адвокатскую систему управления с учетом сложившихся ор­ганизационной структуры, традиций, культуры, принципов, исторических особенностей и це­лесообразности. Особую роль в эффективности управления играет использование ресурсов и воз­можностей головной системы (федеральной ад­вокатской палаты) как на этапе разработки новых предложений, так и на этапе оценки их практиче­ского потенциала.

Серьезную роль в формировании системы управления играет локальная нормативная база, которая формируется органами адвокатского са­моуправления на различных уровнях. Недопусти­мо, чтобы принимались акты не в угоду всем ад­вокатам, а как бы для себя - правящей верхушки любого уровня, это серьезная ошибка, и поэтому начинать формирование системы управления необходимо именно с разработки нормативной документации (положений, регламентов, стан­дартов, правил и т. д.), которая была бы одобрена подавляющим числом адвокатов.

Важнейшим фактором успешной деятельно­сти адвокатского сообщества является активная позиция ее высшего руководства, его независи­мость и принципиальность в отстаивании интере­сов адвокатуры, которая должна подкрепляться федеральной законодательной базой (что, к сожа­лению, зависит от адвокатуры не в полной мере). Сегодня реальные возможности органов высше­го адвокатского управления на государственном уровне, как нам кажется, весьма слабы.

Четко обозначенные цели и приоритеты раз­вития адвокатуры позволяют обоснованно фор­мировать организационную политику, политику разрешения споров и решать производственно необходимые задачи.

Цели системы управления адвокатской систе­мой, на наш взгляд, не должны ограничиваться лишь формированием органов самоуправления, предусмотренных законодательством об адво­катской деятельности и адвокатуре. Необходимо привлекать к управлению различные внутренние силы (советы, комиссии и т. д.), в которых иные адвокаты могли бы излагать свою позицию и де­лать предложения. Подобный подход, с нашей точки зрения, - весьма эффективный инструмент развития адвокатского самоуправления и повы­шения открытости адвокатской системы.

Следует отметить, что на федеральном уров­не уже сегодня имеется научно-консультативный совет (подобный совет сформирован и функцио­нирует также в Гильдии российских адвокатов), в который входят наиболее уважаемые и професси­ональные юристы. Важность этого органа трудно переоценить, поскольку не всегда лица, входящие в «администрацию» адвокатуры, могут быть высо­кокомпетентными специалистами во всех сферах.

Основные задачи научно-консультативного совета заключаются в разработке научно обосно­ванных рекомендаций по вопросам организации и деятельности адвокатуры, нормативно-право­вому и организационно-методическому обеспе­чению ее деятельности. Весьма целесообразным будет формирование подобных органов и на ре­гиональных уровнях. Убежден, что мнение подоб­ных советов будет серьезным подспорьем в ор­ганизации и функционировании региональной адвокатуры.

Анализ опыта функционирования зарубеж­ной адвокатуры показывает, что основой успеха здесь является реализация принципа независи­мости, обеспечение профессиональных и соци­альных гарантий адвокатам и их поддержка. В соответствии с ним поощрение и всесторонняя поддержка деятельности адвокатов должны яв­ляться обязательным элементом организацион­ной культуры любой адвокатской системы. Оче­видно, что в выигрыше при этом оказываются и адвокат, и адвокатская система. К сожалению, у нас процедура поддержки адвокатов (в первую очередь, социальная) абсолютно не развита, а алгоритм награждения адвокатов недостаточно прозрачен, вызывает глубокую озабоченность и кулуарное недопонимание в среде рядовых ад­вокатов (иногда бытует мнение, что в адвокатуре награждение происходит как на государственном уровне - награждают преимущественно одних и тех же, только меняются уровни и степени важ­ности благодарностей, грамот, медалей, орденов и т. д.).

Можно предложить некоторые стратегиче­ские принципы функционирования системы управления адвокатурой:

-        мотивация творческой деятельности;

-      обеспечение независимости адвокатуры и адвокатов;

-        выявление и пресечение нарушений;

-      развитие организационной структуры и ор­ганизационной культуры.

Важнейшим приоритетом системной поли­тики организации адвокатуры должно быть со­блюдение интересов всех адвокатов.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что особую роль при формировании систем управ­ления в адвокатской системе в целом играет со­гласованность действий всех элементов самой адвокатуры. Процесс управления необходимо выстраивать с учетом мнения адвокатского боль­шинства, а также других составляющих, инди­видуальных для каждого элемента адвокатуры. Недостаточным в ряде случаев может оказаться решение важных управленческих и организаци­онных вопросов на уровне собрания конферен­ции адвокатов.

Хотелось бы отметить, что эффективное ока­зание квалифицированной юридической помо­щи в современный период, а также адекватная реакция на оппонирующие стороны (государ­ство, правоохранительные органы, суды) возмож­ны лишь при комплексном и системном управле­нии всеми звеньями адвокатской системы. Особое значение при формировании систем управления имеют демократичность, справедливость, закон­ность, прозрачная идеология и годами формиро­вавшаяся организационная структура.

Статья опубликована в журнале Евразийcкая адвокатура № 2 (21) 2016