Правосудие и правоохранительная деятельность в евразийском пространстве
Рогов Н.С.

В уголовном судопроизводстве России одним из самых дискуссионных и острых является во­прос привлечения юридических лиц к уголовной ответственности.

В последнее время различные отрасли рос­сийского права претерпевали существенные из­менения (например, глобальное реформирование гражданского законодательства, слияние Верхов­ного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, некоторые поправки были внесены в Конститу­цию РФ), уголовное право и уголовный процесс, в свою очередь, остаются относительно стабиль­ными отраслями права. Конечно, в Уголовный кодекс РФ нередко вносятся поправки, начиная с так называемой «либерализации» уголовного за­конодательства и заканчивая возвратом ряда со­ставов в Уголовный кодекс, однако концептуаль­но уголовное право можно назвать стабильной отраслью права. Уголовный процесс, несмотря на существенное реформирование в 2007 году, кон­цептуально также является стабильной отраслью права.

Однако даже в стабильных отраслях суще­ствуют вопросы, которые вызывают дискуссии

как в научных кругах, так и среди практикующих юристов. Одним из таких вопросов является при­влечение юридических лиц к уголовной ответ­ственности.

Особенно актуальным этот вопрос стал в свя­зи с внесением в Государственную Думу в начале 2015 года законопроекта № 750443-6 «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с введением ин­ститута уголовной ответственности юридических лиц» [4].

В пояснительной записке к указанному зако­нопроекту одним из обоснований введения уго­ловной ответственности для юридических лиц были указаны многочисленные обязательства РФ о введении такой ответственности в связи с рати­фикацией ряда международных правовых актов.

Так, ч. 2 ст. 10 Конвенции против транснаци­ональной организованной преступности преду­сматривает возможность введения уголовной ответственности для юридических лиц, причем в Конвенции уточняется, что возложение уго­ловной ответственности на юридических лиц не наносит ущерба уголовной ответственности фи­зических лиц, совершивших преступление. Ана­логичные положения содержатся в ст. 26 Конвен­ции Организации Объединенных Наций против коррупции.

Кроме того, существует ряд международных актов, которые не рекомендуют, а прямо предус­матривают введение уголовной ответственности для юридических лиц. Так, согласно ст. 18 Конвен­ции Совета Европы «Об уголовной ответственно­сти за коррупцию», «каждая Сторона принима­ет такие законодательные и иные меры, которые могут потребоваться для обеспечения того, чтобы юридические лица могли быть привлечены к от­ветственности в связи с совершением уголовных преступлений, заключающихся в активном под­купе, использовании служебного положения в корыстных целях и отмывании денег, квалифици­рованных в качестве таковых в соответствии с на­стоящей Конвенцией и совершенных в интересах любого физического лица, действующего в своем личном качестве или в составе органа юридиче­ского лица, которое занимает ведущую долж­ность в юридическом лице».

Указанный акт был ратифицирован Рос­сийской Федерацией Федеральным законом от 25.07.2006 № 125-ФЗ «О ратификации Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию». Таким образом, Россия прямо взяла на себя обя­зательства о введении уголовной ответственности для юридических лиц. При этом нужно сказать, что начало международной практике уголовной ответственности юридического лица было по­ложено решениями Нюрнбергского трибунала, согласно которым преступными были признаны организации НСДАП, СД, СС, гестапо, которые, по сути, являлись юридическими лицами [1].

Однако, несмотря на обязательства, суще­ствующие у РФ вследствие того, что в настоящее время вопрос об уголовной ответственности юри­дических лиц в отечественном законодательном порядке не решён, российский законодатель оста­ётся пока на прежней, традиционной для класси­ческой школы уголовного права позиции, соглас­но которой уголовной ответственности подлежат только вменяемые, достигшие определенного в законе возраста физические лица.

Большинство ученых, исследователей и пра­воведов видит необходимость введения такого института в связи с тем, что противоправная де­ятельность юридических лиц в определенных случаях представляет угрозу обществу, а глядя на положительный опыт зарубежных стран, где к уголовной ответственности наряду с физически­ми лицами привлекаются и юридические, иссле­дователи недоумевают, почему в нашей юрисдик­ции организации остаются безнаказанными.

Анализ законодательства и правопримени­тельной практики зарубежных государств по­казывает успешное использование данного ин­ститута. Так, указанный институт реализуется в большинстве стран - членов Европейского Союза, стран с англо-саксонской системой права, а так­же в некоторых странах - бывших советских ре­спубликах, таких как Эстония, Молдова, Грузия, Украина и др.

В России, как указывалось выше, в отличие от большинства развитых стран институт уголовной ответственности юридических лиц отсутствует. Его фактически заменяет предусмотренная Ко­дексом об административных правонарушениях административная ответственность.

Как отмечал судья Конституционного суда РФ профессор Г.А. Гаджиев, административная ответственность юридических лиц является в из­вестной мере превращенной формой уголовной ответственности [2].

Сложно не согласиться с указанной точкой зрения, так как в нашей стране к юридическим лицам активно применяют такие меры админи­стративной ответственности, которые, по сути, эквиваленты мерам уголовной ответственности в зарубежных странах.

Так, согласно ч. 2 ст. 3.2 Кодекса РФ об админи­стративных правонарушениях в отношении юри­дического лица могут применяться администра­тивные наказания, перечисленные в пунктах 1-4, 9 части 1 настоящей статьи, а именно:

-        предупреждение;

-        административный штраф;

-      конфискация орудия совершения или пред­мета административного правонарушения;

-      административное приостановление дея­тельности.

Причем что касается административного штрафа, то в соответствии с ч. 1 ст. 3.5 КоАП РФ для юридических лиц возможен размер штрафа до шестидесяти миллионов рублей, или он может устанавливаться в кратном размере, например, согласно ст. 7.14.1 уничтожение или поврежде­ние особо ценных объектов культурного насле­дия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, в том числе выявленных объектов культурного наследия, влечет наложе­ние административного штрафа на юридических лиц в размере от одного миллиона до шестидеся­ти миллионов рублей.

Если провести сравнительный анализ мер ад­министративной ответственности в России и мер уголовной ответственности в других юрисдикци­ях, можно обратить внимание, что они зачастую схожи.

Так, по Уголовному кодексу Франции к юри­дическим лицам применяются такие наказания, как: штраф, причем максимальный размер штра­фа, применяемого к юридическим лицам, равен пятикратному размеру штрафа, предусмотрен­ного для физических лиц законом, наказываю­щим преступное деяние; прекращение деятель­ности, когда юридическое лицо было создано, или, если речь идет о совершении преступления или проступка, который подлежит наказанию в виде тюремного заключения на срок свыше пяти лет для физических лиц, отошло от цели своего создания для совершения вменяемых ему в вину действий; бессрочное или сроком не более пяти лет запрещение осуществлять прямо или косвен­но один или несколько видов профессиональной или общественной деятельности; помещение под судебный надзор сроком не более пяти лет; бес­срочное или сроком не более пяти лет закрытие всех заведений либо одного или нескольких из за­ведений предприятия, служивших совершению вменяемых в вину деяний; бессрочное или сроком не более пяти лет исключение из участия в догово­рах, заключаемых от имени государства; бессроч­ное или сроком не более пяти лет запрещение об­ращаться с публичным призывом к размещению вкладов и ценных бумаг; запрещение пускать в обращение чеки, иные, нежели те, которые позво­ляют получать средства векселедателем в присут­ствии плательщика по переводному векселю, или те, которые удостоверены, или пользоваться кре­дитными карточками, на срок не более пяти лет; конфискация вещи, которая служила или была предназначена для совершения преступного де­яния, или вещи, которая получена в результате преступного деяния; афиширование или распро­странение вынесенного приговора в печати либо любым другим способом аудиовидеосообщения (ст. 131-37 Уголовного кодекса Франции).

Необходимо отметить, что французский за­конодатель в вопросе уголовной ответственности юридических лиц был наиболее последователь­ным, сумев принципиально разграничить уголов­ную ответственность физических и юридических лиц и выработав наиболее выразительную систе­му наказаний для организаций, что зачастую яв­ляется затруднительным в других юрисдикциях, где юридическая техника развита не на таком вы­соком уровне, как во Франции.

В свою очередь Уголовный кодекс Бельгии предусматривает следующие меры уголовной ответственности для юридических лиц: штраф; специальная конфискация; ликвидация (не мо­жет быть назначена в отношении публично-пра­вовых юридических лиц); запрет осуществления действий, относящихся к предмету деятельности юридического лица, за исключением действий по осуществлению функций публичной службы; прекращение деятельности одного или несколь­ких предприятий, за исключением предприятий, осуществляющих функции публичной службы; опубликование или иное обнародование реше­ния (ст. 7bis Уголовного кодекса Бельгии).

Кроме того, как отмечает исследователь В. До­донов, который проанализировал системы нака­заний юридических лиц в различных юрисдик­циях, помимо штрафа к корпорациям наиболее часто применяются следующие санкции: специ­альная конфискация (Албания, Бельгия, Ирак, США, Франция); ограничение деятельности юри­дического лица, в том числе запрет заниматься отдельными видами деятельности, закрытие под­разделений или филиалов (Албания, Бельгия, Ис­пания, Литва, Молдова, Перу, Франция); времен­ное прекращение деятельности юридического лица (Испания, Перу); ликвидация юридического лица (Бельгия, Литва, Молдова, Перу, Франция); публикация приговора (Бельгия, Франция) [3].

Таким образом, наказания, которые преду­смотрены КоАП РФ в отношении юридических лиц, полностью дублируют или схожи по своей правовой природе с мерами уголовной ответ­ственности зарубежных стран, что говорит о рав­нозначных последствиях для юридических лиц в рамках административной ответственности в Рос­сии и в рамках уголовной ответственности в зару­бежных странах.

Однако необходимо отметить, что права и гарантии, предоставляемые лицам, в отношении которых возбуждено производство, в рамках ад­министративного и уголовного процесса различ­ны, а именно гарантии и права правонарушителя в рамках административного процесса гораздо уже, нежели те гарантии и права, которые имеют подозреваемые и обвиняемые в рамках уголовно­го процесса.

Уголовный процесс представляет собой более длительную законодательно урегулированную процедуру, нежели производство по делам об ад­министративных правонарушениях.

Если сравнивать стадии уголовного процесса со стадиями производства по делам об админи­стративных правонарушениях, то можно обра­тить внимание на следующее.

Уголовный процесс состоит из следующих основных стадий: возбуждение уголовного дела; предварительное расследование; подготовка дела к судебному заседанию; судебное разбиратель­ство; производство в суде второй инстанции; ис­полнение приговора; производство в суде касса­ционной и надзорной инстанции; производство по возобновлению уголовного дела в связи с на­личием новых или вновь открывшихся обстоя­тельств.

Производство по делам об административ­ных правонарушениях, в свою очередь, состоит из следующих стадий: возбуждение дела об админи­стративном правонарушении; рассмотрение ад­министративного дела компетентным органом и принятие соответствующего решения; пересмотр постановлений (решений) по делам об админи­стративных правонарушениях; исполнения по­становления.

Как видим, в производстве по делам об ад­министративных правонарушениях в отличие от уголовных дел отсутствует одна из важнейших стадий - предварительное расследование.

Предварительное расследование заключа­ется в деятельности органов дознания и предва­рительного следствия по собиранию, проверке и оценке доказательств в целях установления об­стоятельств, имеющих значение для дела, уста­новления лица, совершившего преступления, и выявления причин и условий, способствовавших совершению преступления.

Установление всех указанных выше обстоя­тельств и является основной гарантией лиц, при­влекаемых в качестве обвиняемых или подозрева­емых в рамках предварительного расследования, а именно: пока не будут даны ответы на эти во­просы, а также пока не будет собрана доказатель­ственная база, достаточная для вынесения обви­нительного заключения и передачи дела в суд, лицо не может быть привлечено к уголовной от­ветственности.

Кроме того, помимо гарантий, закрепленных в принципах уголовного судопроизводства, уго­ловно-процессуальный кодекс предусматривает ряд прав и гарантий на стадии предварительного расследования для лиц, привлекаемых к уголов­ной ответственности. Так, например, в соответ­ствии с положениями ст. 159 УПК РФ следователь, дознаватель обязан рассмотреть каждое заявлен­ное по уголовному делу ходатайство, при этом подозреваемому или обвиняемому, его защит­нику не может быть отказано в допросе свидете­лей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, име­ют значение для данного уголовного дела. Поми­мо прочего, согласно ст. 47 УПК РФ обвиняемый наделяется правом возражать против обвинения, представлять доказательства, пользоваться помо­щью защитника, участвовать с разрешения следо­вателя в следственных действиях, производимых по его ходатайству или ходатайству его защитни­ка либо законного представителя, знакомиться с протоколами этих действий и подавать на них замечания, приносить жалобы на действия (без­действия) и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда и принимать участие в их рас­смотрении судом и др. Ряд прав предусмотрен не только уголовно-процессуальным кодексом РФ, но и непосредственно Конституцией РФ.

Важность настоящей стадии подтверждает­ся и сроками проведения предварительного рас­следования, которые зачастую превышают сроки судебного разбирательства, что свидетельствует о сравнительной защищенности (в сравнении с производством по делам об административных правонарушениях) законопослушных лиц от при­влечения к ответственности по ошибке государ­ственных органов в рамках уголовного процесса.

Кроме того, гарантией законности, а также прав и законных интересов обвиняемого или по­дозреваемого служит прокурорский надзор, в том числе в рамках ст. 221 УПК РФ, в соответствии с которой прокурор, рассмотрев поступившее от следователя уголовное дело с обвинительным за­ключением, вправе вернуть уголовное дело сле­дователю для производства дополнительного следствия, изменения объема обвинения либо квалификации действий обвиняемых или пересо- ставления обвинительного заключения и устране­ния выявленных недостатков со своими письмен­ными указаниями, а также судебный контроль за действиями (бездействиями) и решениями следо­вателя и дознавателя.

В рамках же производства по делам об ад­министративных правонарушениях такая стадия отсутствует. При анализе судебной практики в основном встречаются случаи, когда после состав­ления протокола об административном правона­рушении правонарушители (юридические лица) обращаются в суд либо с требованием об оспари­вании ненормативного акта, действия или бездей­ствия государственного органа, либо оспаривают привлечение к административной ответственно­сти в порядке, предусмотренном КоАП РФ. Таким образом, они оспаривают привлечение к админи­стративной ответственности «post factum», то есть уже будучи привлеченными к ответственности.

Законодательно в рамках привлечения лица к административной ответственности отсутству­ют права и гарантии, предусмотренные в рамках уголовного процесса, что существенно упрощает для органов государственной власти привлечение лиц к административной ответственности и су­щественно повышает возможность ошибочного привлечения к ответственности. В то время, когда наказания для юридических лиц, предусмотрен­ные КоАП РФ, по сути, идентичны наказаниям, предусмотренным уголовным законодательством зарубежных стран, цена таких ошибок для юри­дических лиц колоссальна, а иногда и является решающей для осуществления своей хозяйствен­ной деятельности.

Таким образом, введение уголовной ответ­ственности для юридических лиц в Российской Федерации обусловлено не только международ­но-правовыми обязательствами России и тем, что противоправная деятельность юридических лиц в определенных случаях представляет угрозу для общества, но и защитой прав и законных интере­сов юридических лиц, права которых в настоящее время нарушаются тем, что к ним применимы меры административной ответственности, кото­рые, по сути, являются превращенной формой уголовной ответственности, применяемой в зару­бежных странах.

Кроме того, введение уголовной ответствен­ности для юридических лиц сделает процедуру привлечения юридических лиц к ответственно­сти соответствующей международным стандар­там, позволит бороться со злоупотреблениями со стороны органов государственной власти, а также гарантировать надзор со стороны прокуратуры и контроль со стороны суда за привлечением юри­дических лиц к ответственности.

Статья опубликована в журнале Евразийcкая адвокатура № 2 (21) 2016